Олег уже месяц находится на передовой. Сейчас он приехал в Киев, чтобы пройти курс лечения. Свою фамилию и название батальона, в котором служит, не называет, опасаясь поставить себя и своих сослуживцев под удар. Участникам АТО запрещено сообщать сведения о боевых действиях.
Мы встречаемся в киевском ресторане. Олег с восторгом осматривается по сторонам, явно получая удовольствие от расторопности официантов и интерьера заведения. Чувствуется, что он сжат, как пружина, которая очень медленно разжимается. Сейчас он в другом мире, который не просто резко диссонирует с тем, что происходит на поле сражения, он совершенно иной. Он буквально на другой планете, как, впрочем, и те ужасы, которые происходят на передовой
– Ничего необычного. Моя цель – удерживать позиции батальона на «передке».
– Да, погибает много, и чаще всего потери связаны с бестолковыми приказами вышестоящего начальства. Вот мы заняли позиции у определенного населенного пункта. Вдруг нам приказывают выдвигаться в соседнее село. По дороге погибает два человека. Прибываем на новое место. А нас снова отправляют назад, и на одном из перекрестков теряем еще несколько ребят-саперов.
Но больше всего бойцов раздражает перемирие, которое было объявлено месяц назад. За это время «сепары» получили необходимое им подкрепление и новое вооружение, в отличие от наших бойцов.
– Нет, к счастью, проблем в нашем батальоне с оружием нет. Было время, когда его действительно не хватало. Сейчас у нас даже есть трофейные
винтовки.
– Самое лучшее оружие, которое есть в нашем батальоне – отобранное у захваченных в плен или у убитых россиян. По закону мы должны его сдать. Но никто так не поступает. Наш противник гораздо лучше вооружен. Особенно
кадыровцы.
– У меня АКСУ. Прицельно стрелять из «сушки» дальше 50 метров бесполезно. Но другого пока нет. Недавно нашим снайперам досталась трофейная СВД (снайперская винтовка Драгунова – ред). Представляешь, на ней было 7 насечек. Вот что бы ты сделал с таким уродом.
– Ну как можно было ставить насечки? Это же не по-людски! Ну, мы и не стали его сдавать в штаб. Еще братский народ называется… Сейчас стреляем из этой снайперки.
– «Синими» приходят все. Особенно после больших потерь с нашей стороны. Тогда пацаны не сдерживают эмоций.
– Их сразу же расстреливают. Наших не обменивают.
– Мы диверсионный отряд. Многие переодеваются в гражданское и отправляются в Луганск. Оттуда привозят захваченных в плен сепаратистов. Главное – быстро снять с них показания. Иначе могут перехватить СБУ, и тогда можно считать, что все ценные сведения потеряны. Какую-то информацию могут дать еще мобильные телефоны как пленных, так и убитых врагов. В штабе знают, как мониторить телефоны
покойников.
– Не поверишь, у нас тоже служат чеченцы. Просто нужно различать кадыровцев и остальных. Наши снайперы даже специально охотятся на кадыровцев. У них отличное вооружение и всегда крупная сумма наличных с собой. С одного «чечена» можно получить больше $1 тыс. Как только их подстрелят, сразу же «шмонают». Так называемые «российские специалисты» тоже при деньгах и хорошем оружии. А наши «сепары» – вообще не воины. Им никто и не платит. Как воюют, так и
зарабатывают.
Я вообще считаю, что если тебе достались трофеи, то никто не вправе их отнимать. Если бы Коломойский выполнял свои обещания (премии за пойманных сепаратистов – ред.), мы бы вообще в деньгах не нуждались.
– Нет, наши снайперы постоянно передвигаются. Они действительно «охотятся». А вот «сепары» обычно сидят в засаде.
– Да, у нас служат ребята из Луганска. И луганчане – самые лучшие воины, которых мне приходилось видеть.
– Дело не в этом. Быть патриотом в Луганске или Донецке совсем не то, что в Киеве. Я бы даже сказал, что быть патриотом в Киеве – это вообще ничего, ноль. У нас воюют по идейным
соображениям.
– Мне перечисляют на карточку около 2 тыс. грн. Но подавляющему большинству в батальоне эти деньги безразличны.
Вот вчера из расположения батальона выехало 10 человек, и я в том числе. Никому деньги на дорогу не выдали. Только одному раненому дали 500 грн. Остальные добирались за свой счет.
Иногда нас обвиняют, что мы берем дань с местного населения. Клянусь, мзду мы не собираем.
– Мой сын хорошо зарабатывает. Он и содержит жену с дочерью, пока я на передовой. Хотел тоже отправиться на фронт. Но я сказал, что одного с нашей семьи достаточно.
– Когда стоим на посту, приво-зят мед. Если видят, что жарко, то тут же идут в магазин, покупают за свой счет воду. Стараются разговаривать на украинском. Но выходит на суржике. Так обычно и говорят во многих селах.
Большинство приехало не за деньгами и не за статусом. Все рвутся на передовую. Такое впечатление, что под Луганском оказался весь Майдан
– Многие не переживают на этот счет. Будем сами воевать. Без статуса. Ведь большинство приехало не за деньгами и не за статусом. Все рвутся на передовую. Такое впечатление, что под Луганском оказался весь Майдан.
– На бытовом уровне все отлично. Мы даже спонсируем другие батальоны. Но не хватает оружия. У сепаратистов есть «Грады», а у нас – нет.
– Лучшая защита – это нападение. Необходимость в бронежилетах надуманная. Они вообще не нужны. Когда на тебе висит 10-12 килограмм, теряешь маневренность. А от «Града» они не спасают. Тут только можно закопаться в землю. Я скажу, что 41-ый по сравнению с этой войной отдыхает. Даже афганцы, которые в нашем батальоне, в шоке от увиденного. Это война совсем другого уровня.
– Очень нужны тактические очки и перчатки. И еще – средства связи. Все, о чем мы разговариваем по мобильному, быстро узнает противник.
– Да какой скайп?! Если есть Интернет, то ели тянет. А чаще его нет. Бывает, что неделями воюем без связи. Не говоря уже о том, что операторами бывают российские компании. Поэтому нужны сотовые телефоны, позволяющие связываться через спутник. Но они очень дорогие.
Снайперам требуется тепловизионные прицелы. Их стоимость $8-14 тыс.
– Очень важно купить два комплекта формы и военные ботинки. Те, что выдает Минобороны, очень низкого качества. Я, например, купил себе австрийскую форму. Еще бы посоветовал приобрести «разгрузку». Это такой жилет, в карманы которого можно вставить металлические пластины. В качестве альтернативы можно взять бронежилеты из легких сплавов, например, кевларовые.
– Медицинские пакеты есть у каждого «на рукаве»: бинт, жгут, средство для остановки крови. Не хватает лекарств, связанных с индивидуальными заболеваниями. Поэтому их желательно взять с собой из дома.
Большой дефицит – обезболивающие лекарства. У нас кажется всего 2-3 пакета на взвод. Этого слишком мало. В таких медикаментах содержатся наркотические вещества и выдают их только по рецепту. Но какой рецепт, если тебе оторвало руку?
победим?
– Думаю, что до зимы война не закончится.
– Мне кажется, ее специально затягивают. Вот мы берем какой-то населенный пункт, а потом нам приказывают отступить. Такое впечатление, что решения принимают в ФСБ. У нас 90% ребят готовы прямо сейчас идти на Луганск. Да, там будет жестокая война. Но это все-таки намного лучше, чем удерживать позиции, когда тебя расстреливают из «Градов».
